Далекий 1950 год. Страна отпраздновала пятый День Победы. Но еще ощутимы последствия минувшей страшной войны с фашистской Германией, унесшей миллионы жизней советских людей. Пострадал и мой родной хутор Бараниковский. Немцы безжалостно спилили в садах деревья, уничтожили могучие вербы, росшие по обеим берегам Протоки. Боялись фашисты, как бы не проникли из-за речки разведчики или партизаны. Боялись немцы и всех местных жителей. Поэтому нашу семью, маму и четверых детей, выгнали из хаты. Мы вынуждены были сделать окоп под калиной, где и пережили всю оккупацию с 20 августа 1942 года по 23 марта 1943 года. Фашисты забрали у хуторян все продукты, угнали скот, лошадей, выбили свиней, овец, не пощадили даже собак. Перво-наперво, когда зашли немецкие и румынские солдаты к нам во двор, они убили нашу собаку — любимца и защитника Казбека. Я рассказал потом об этом своим детям, внукам. Внучка Алена спустя 60 с лишним лет написала балладу «О собаке по кличке Казбек».

Война приносила день ото дня всё более и более страшные вести. На хуторе Бараниковском немцы расстреляли учительницу Нину Легостаеву и ее дочь Любу за связь с партизанами. Об этом зверском поступке фашистов я написал в районную газету, когда уже был школьником.

В школу пошел в 1945 году. Не было ни книг, ни самой школы. Занимались в хате семьи Легостаевых. Учиться пришли дети-переростки от девяти до двенадцати—тринадцати лет, но все учились хорошо, дисциплину не нарушали. Зимой быстро темнело, приходилось заниматься  при  тусклом свете керосиновых ламп. Под школу потом было отдано жилье бывшего помещика Варавы, где оборудовали комнаты под классы. Рядом, за изгородью, на берегу Протоки, находилось «Заготзерно». Эта организация принимала зерно от местных колхозов и отправляла его баржами по Протоке и Кубани в Краснодар. На площадке, где шла очистка зерна, затаривание в мешки и погрузка в баржи, на столбах день и ночь горели электрические лампочки. Движок работал постоянно и подавал ток.

«Как же так? — пришла мне в голову мысль. — На столбах круглые сутки горят лампочки, и зачастую без надобности. А мы учимся при тусклом свете керосиновых ламп!». Я написал заметку в районную газету «При тусклом свете керосиновых ламп». Отправил — и забыл про нее. Где-то через неделю приглашает меня директор школы Николай Федосеевич Дудник.
— Меня и тебя, Алексей, вызывает председатель сельсовета. Ты ничего не натворил?

У меня и речь отняло. И вот мы с директором — в большом кабинете. За столом сидит важный дядька с орденскими планками на пиджаке. Потом я узнал, что это был бывший фронтовик Степан Герасимович Сигида, председатель сельсовета.

— Заметку пысав в «Ленинский путь»? — обращается ко мне председатель.

Молчу, не знаю, что отвечать.

— Так пысав заметку? — спрашивает опять.

— П-п-пысав! — отвечаю, заикаясь.

— Молодец, хлопчик! — улыбается председатель. — Получив я чортив в райисполкоми за твою заметку… А свет завтра ж будэ в школи.

И ушли мы с директором. Мне казалось, что я не шел, а летел. Ведь завтра в школе будет электрический свет! Ура!

То был 1950 год. С тех пор я не порывал связи с районной газетой, потому что поверил в силу печатного слова. Позже стал писать и в другие газеты, журналы. В 1964 году, как активный селькор, был принят в Союз журналистов СССР.

А.Завгородний, селькор «Зари Кубани» с 1950 г.